Как-то раз Платон зашел в бар… Понимание философии через шутки - Томас Каткарт

Социальная и политическая философия

Социальная и политическая философия занимаются вопросами социальной справедливости: зачем нам нужно правительство? Как должны распределяться материальные блага? Как можно обеспечить справедливое общественное устройство? Раньше такие вопросы решались просто: сильный парень бил слабого по голове дубиной, и все. Однако через много столетий существования социальной и политической философии человечество осознало: ракеты в таких случаях гораздо эффективнее.

Димитрий: Тассо, мы можем толковать о философии до посинения, но, если разобраться, все, что мне действительно нужно от жизни, — это собственный маленький домик, овечка и трехразовое питание.

Тассо толкает Димитрия.

Димитрий: Ты что?

Тассо: Почему бы мне не толкнуть тебя или кого-нибудь еще, если мне так хочется?

Димитрий: А как же стража?

Тассо: А откуда ей знать, что именно нужно делать и почему?

Димитрий: О, Зевс тебя побери! Мы опять толкуем о философии!

Политические философы XVII—XVIII веков — Томас Гоббс, Джон Локк, Жан-Жак Руссо, — утверждали, что к созданию государства людей подталкивает неуверенность, которую они ежечасно ощущают в жестоких естественных условиях. Эти философы имели в виду не только опасности, проистекающие от встреч с дикими животными; прежде всего, они толковали об отсутствии законов, без которых невозможно справиться с проблемами двустороннего движения, шумных соседей, супружеских измен и так далее. Подобные неудобства заставляли людей стремиться к объединению в независимые государства, и ограничения индивидуальной свободы они полагали честной платой за удобства, предоставляемые государственным устройством.

Дикого кролика, пойманного на воле, отправили в одну из лабораторий Национального института здоровья.

Попав туда, он сразу же сдружился с другим кроликом, рожденным и выращенным в неволе.

Как-то вечером дикий кролик, заметив, что его клетка плохо закрыта, решил сбежать и уговорил лабораторного кролика бежать с ним. Тот долго колебался, но в конце концов приятель убедил его.

Оказавшись на свободе, дикий кролик сказал приятелю: «Сейчас я покажу тебе поле номер три в моем личном рейтинге!» И он отвел своего друга на поле, где рос салат-латук. Когда оба как следует наелись, дикий кролик произнес: «Сейчас я покажу тебе поле номер два в моем личном рейтинге!» И отвел приятеля на поле, где росла морковь. Когда оба нахрумкались, он заявил: «А сейчас мы пойдем на самое лучшее поле!» — и отвел его в садок, где во множестве резвились крольчихи. Оба, обезумев от счастья, занимались сексом всю ночь напролет.

Однако с первыми лучами солнца лабораторный кролик заявил, что ему пора домой.

— Послушай, приятель! — сказал ему дикий собрат. — Я показал тебе поле номер три, где растет салат, поле номер два, где растет морковь, и, наконец, поле номер один, где в изобилии водятся женщины. Так зачем тебе возвращаться в лабораторию?

— Слушай, я просто умираю без сигареты! — отозвался тот.

Вот они, преимущества организованного общества!

Широко известно утверждение Гоббса, что человеческая жизнь в отсутствие государства была бы «одинокой, нищенской, грязной, грубой и слишком короткой». Насколько мы знаем, Гоббс никогда не был комиком. Однако длинные перечисления, в конце которых следует сильный, но парадоксальный аргумент, всегда вызывают смех, — как история про даму, жаловавшуюся, что еда в отеле, где она остановилась, была «холодная, недоваренная, противная — и к тому же порции были слишком маленькие».

Однако Гоббс не предусмотрел одной особенности человеческой натуры, а именно склонности романтизировать первобытную жизнь в естественных условиях. Особенно это заметно сегодня, когда практически каждый из нас пытается выпустить на волю своего внутреннего дикаря.

Труди и Жозефин отправились на сафари по дикой Австралии. Однажды ночью абориген, одетый в одну лишь набедренную повязку, ворвался к ним в палатку, схватил Труди и утащил ее в джунгли, где обошелся с ней по-мужски, хотя и не по-джентльменски. Ее нашли лишь на следующее утро: она, совершенно ошеломленная, лежала под пальмой. Ее срочно доставили в Сидней, в больницу. На следующее утро Жозефин отправилась ее навестить и застала подругу в полном отчаянии.

— Тебе сейчас, конечно, тяжело, — начала она.

— Конечно! — в слезах воскликнула Труди. — Прошло уже двадцать четыре часа — и ни открытки, ни цветов! Он даже не позвонил!

Никколо Макиавелли, живший в XVI веке автор трактата «Государь», считается отцом современной теории государственного управления. Еще в эпоху Ренессанса он советовал государям отринуть общепринятые понятия о добродетели и «прибегать ко злу, если это необходимо». Он считал государство высшей силой, и поэтому его советы правителям заметно отдавали… макиавеллизмом. Он беззастенчиво утверждал, что главным критерием добродетельности правителя считает его способность к политическому выживанию. По его мнению, правителя должны скорее бояться, нежели любить, однако вызывать ненависть к себе для государя также опасно, поскольку это может угрожать его власти. Но главное для любого правителя — безжалостно и безотлагательно подавлять любое проявление чужой силы. Вот вам пример для размышления:

Женщина подала на мужчину в суд за оскорбление, поскольку тот назвал ее свиньей. Мужчину признали виновным и присудили к выплате компенсации. После суда он поинтересовался у судьи:

— Итак, теперь я не имею права называть мисс Хардинг свиньей?

— Не имеете, — согласился судья.

— А я могу называть свинью «мисс Хардинг»? — переспросил тот.

— Да, можете, в этом нет никакого преступления, — ответил судья.

Тогда, глядя прямо в глаза своей обвинительнице, мужчина произнес:

— Добрый день, мисс Хардинг!

Анекдоты часто напоминают нам о том, что любому из нас временами нестерпимо хочется воспользоваться парой приемчиков «а-ля Макиавелли», особенно если мы уверены, что нас никто не сможет уличить.

Один человек, будучи в Лас-Вегасе, выиграл в казино 100 000 долларов. Чтобы никто об этом не узнал, он тайком привез деньги домой и зарыл их на заднем дворе.

На следующее утро, однако, он обнаружил на месте клада пустую яму. Следы вели от ямы к соседнему дому, где жил глухонемой. Обворованный отправился за помощью к жившему неподалеку профессору, который знал язык жестов, и попросил помочь ему припереть соседа к стенке. Затем, прихватив пистолет, он вместе с профессором пошел к глухонемому. Когда тот открыл дверь, сосед направил на него пистолет и попросил профессора:

— Скажите ему, что если он не вернет мои 100 000 долларов, я пристрелю его на месте!

Профессор жестами передал эту фразу. Испуганный глухонемой так же, жестами, ответил, что закопал деньги на собственном заднем дворе, под черешней.

Профессор повернулся к обворованному:

— Он говорит, вы можете пристрелить его, он все равно вам ничего не скажет.

Разумеется, Макиавелли был убежденным сторонником смертной казни, считая, что для правителя предпочтительнее быть жестоким, нежели милосердным. Другими словами, он соглашался с безвестным циником, сказавшим: «Исключительная мера наказания избавляет нас от необходимости произносить фразу: “Ну вот, ты снова за старое!”»

Неважно, сколь честными мы хотим казаться: Макиавелли считал, что в каждом человеке есть хотя бы небольшая макиавеллинка.

Миссис Паркер пригласили участвовать в суде в качестве одной из присяжных. Она ответила отказом, поскольку, по ее словам, она принципиальная противница смертной казни.

— Но, мадам, это же не обвинение в убийстве! — сказал ей государственный защитник. — Речь идет об иске женщины к ее бывшему мужу: он проиграл в казино 25 000 долларов, которые обещал истратить на ремонт ванной к ее дню рождения.

— Ну тогда я буду участвовать, — решительно заявила миссис Паркер. — И насчет смертной казни я, возможно, была неправа.

Однако не спешите c выводами. Возможно, над нами просто подшутили. Некоторые современные историки полагают, что на самом деле Макиавелли исповедовал принципы, обратные макиавеллизму, и пытался казаться злодеем, будучи, по существу, приверженцем старомодных ценностей. Быть может, Макиавелли просто высмеивал деспотизм? По крайней мере, лауреат Пулитцеровской премии историк Гаррет Мэттингли в своей статье “Государь”: политический трактат или политическая сатира?» утверждает, что Макиавелли просто-напросто оболгали: «Утверждение, что эта небольшая книжка (“Государь”) была серьезным научным трактатом о государственном управлении, противоречит всему, что мы знаем о жизни Макиавелли, его трудах и его эпохе».